Евдокимов Степан Леонтьевич 

Родился Степан Леонтьевич в 1870 г., 18-летним парнем женился на Екатерине Матвеевне Охоткиной. Она была старше и ждала его совершеннолетия. Парень он вымахал высокий и крепкий, одним словом – красивый.
Свадьба состоялась в 1888 г. И родилось у них восемь детей: два сына и шесть дочерей. Старшая, Евдокия, родилась, вроде бы, в начале 1894 г., когда Екатерине Матвеевне исполнилось 23 года, сын Афанасий – в 1895 г., затем Валентина – в 1898 г., за ней сын Дмитрий – в 1903 г., через три года появилась на свет дочь Наталья – в 1906 г., Прасковья – в 1907 г., в 1909 г. – Варвара и последняя Анастасия – в 1911 г. Родила ее бабушка Катя на 43-м году. К этому времени у старшей дочери Евдокии уже были свои дети, так как вышла замуж она в 16 лет и родила первого сына, назвав его в честь старшего брата, Афанасием. Жили Евдокимовы в деревне Калачики.
Первые дети в семье Степана Леонтьевича рождались слабыми и умирали. Да и сама Екатерина Матвеевна чувствовала себя нездоровой – ее постоянно тошнило, голову «обносило», как вспоминала младшая дочь Анастасия. Но однажды ей посоветовала знакомая старушка выпить пригоршню воды из корыта с бельем. После этого как будто кто-то выскочил с руганью из бани. Здоровье стало поправляться; много водилось темного на селе, и может кто-то делал «отворот от семьи».
В 1891 г. Степана Леонтьевича забрали на службу, на три года. Служил он то ли в саперных войсках, то ли в строительных. А когда пришёл из армии, был авторитетом для деревенских мужиков в возведении мостов, клетей, амбаров, придомовых и приусадебных помещений. Люди пожилые, знающие, просили у него совета или нанимали с бригадой на строительство.
По словам же детей, отец был очень «пробивной», расторопный и уже после 1900 г. имел трёх лошадей, держал много скота – коров и овец, свиней. Перед разорением имел шесть конных машин, правда, в складчину с детьми и со сватами: косилку, сброску, сноповязку, даже вроде бы и трактор, и паровую молотилку, купленные в кредит у кредитного товарищества в уездном городе Камышлове. Молодым стал ездить на ярмарку в Ирбит, нанимался возить товары на ярмарку и с ярмарки до железнодорожной станции Пульниковой и до Сибирского тракта или даже до Камышлова.
Стройку дома хотел начать ещё до призыва на службу, но пришлось отложить. Избу основал только в 1894 г., площадью четыре на пять метров. Землю для усадьбы выделили на взгорке, на въезде в деревню, в то время окраина Калачиков. Но все завидовали: «На красном месте Степка Евдокимов строится! На поляне!» Раньше здесь собирались гульбища молодёжи, ребята играли в лапту и шаровки, а в праздники собиралось и взрослое население. Сюда приходила и молодёжь из деревни Пановой, а в 1920-е гг. и из Ивановки, и Черновой (Черной).
Изба была построена окнами на Юг и Запад, а входом на Север. Хозяин сразу основал широкие сени, которые сначала обнес тесом, а потом соединил с праздничными горницами, размером 5х7 м, которые построил вместе с сенями, с северной стороны избы. Были они из кедрового леса, который закупил на Ирбитской ярмарке в 1899 или 1900 г.
Степан Леонтьевич, по рассказам дочерей, ни в поле, ни на покосе не расставался с книгой или газетой. Книгу в поле или на покос брал всегда. Поработает, станет отдыхать – читает. Екатерина Матвеевна скажет мужу: «Вздремни ты хоть маленько, ведь устал!» А он: «Я еще с книгой лучше отдыхаю, ночью высплюсь!» Газеты ходили редко. Если вечером не прочитал, то брал с собой на работу. Что-то читал про себя, что-то вслух.
Когда Дмитрий подрос, читали и обсуждали вместе. Иногда и спорили. Дмитрий больше книжки по технике читал, а не «рассказы» – ему хотелось мастерить. Иногда спрашивал совета у отца. Тятенька тоже в технике разбирался, он толи в армии, толи еще где-то этому маленько учился. Они долго говорили: «Это так, это вот так!» Выписывал Степан Леонтьевич в 1920-е гг. уже областную газету «Уральский рабочий», рассказывал мужикам, о чем пишут, делился и в семье прочитанным.
Году в 1924 или 1925 г. Степан Леонтьевич Евдокимов собирался вместе с семьей выехать на выселки из деревни. Он взял с родственниками у государства «дачу» – леса в аренду на 10 лет, а потом можно было продлить договор еще. Выселок должен был основаться недалеко от пашни Евдокимовых. Она оставалась за ними. А из деревни ездить далеко и до сих покосов и до полей. Накладно стало возить и сено, и снопы с полей, а там все под рукой. Получив «дачу», Степан Леонтьевич задумал туда из Калачиков перевезти свой дом и всю усадьбу, так как денег на лес для нового дома не было. Он считал, что ломка и перевозка станут дешевле. Да и многие хозяйственные постройки к тому времени приходили в негодность, их нужно было перестраивать, или ремонтировать. Всё равно перебирать.
«Так, если строиться, так лучше на новом месте!» – решил дед. Но дом перевезти не дали власти. Строиться вновь не решился, не смог нанять рабочих. Своей семьей не поднять. Кое-кто уехал из Калачиков, из Ивановки, из Пановой, жили первое время худо, затем обосновались, но уже в 1930-е гг. началось разорение, и хуторяне разъехались кто куда. Степан Леонтьевич Евдокимов был с ними в паре, хоть и жил в деревне. Он же руководил заготовкой леса. По договору, составленному у лесников, пилили в определенном месте дрова для себя, для построек деловую древесину, а также какие-то «длинные чурки», возили на станцию.
Позднее Дмитрий Степанович Евдокимов пояснил, что это были «чураки для металлургических заводов». Возили их в Пульниково зимой, на санях, там сдавали на лесосклад, а дрова – на лесобиржу. Дрова возили тоже бревнами. Там сами распиливали, кололи и потом уже сдавали, так как бревнами везти легче, чем чурками или швырком (обрубки дерева, остающиеся на лесосеке). И дрова для завода везли трехметровником. Что-то сдавали целыми, что-то распиливали у лесосклада. Так работали не мы одни. Было много народа. Делянки в лесодаче обмерялись по годам, и указывалось, в какой год и сколько пилить, и что делать в остальном лесу и на вырубках.
Кроме этой «дачи» Евдокимовы брали подряд на рубку леса и в других местах. Покупали патент у государства. Для пилки им разрешалось набирать рабочих с окружающих деревень. Конечно, делали это с наемными рабочими, которые потом благодарили «за науку», как говорили еще в 1950-е гг. Они же голосовали за высылку деда Степана на общем сходе. У Евдокимовых, Чертовиковых, Корякиных в то время (годы НЭПа – новой экономической политики) была своя техника, какая применялась в сельском хозяйстве для косьбы хлебов, молотьбы и сушки. Даже трактор и небольшой локомобиль для сушки зерна, молотилка. Все взятое в кредит у кооперации.
После раскулачивания все было брошено, изуродовано, кроме трактора и локомобиля, их взяли в МТС. В 1956 г. сын Александр Афанасьевич Евдокимов, пришёл из армии, в Калачиках ему показывали технику С. Л. Евдокимова, те остатки, которые сохранялись в течение почти тридцати лет в бурьяне за усадьбой Евдокимовых. А дом их приспособили под магазин.
Сам Степан Леонтьевич Евдокимов, 1870 г. р., с женой Екатериной Матвеевной, 1869 г. р., оба в преклонном возрасте, и 18-летней дочерью были высланы 15 февраля 1929 г. в с. Сытомино Сургутского района. Он умер 30 апреля 1979 г., прожив в ссылке 50 лет с «черного дня». Разрешили им выезжать на родину в 1950 году. Дочь Анастасия  в Сургуте в 1934 г., вышла замуж за Николая Нестеровича Овсянкина.

Воспоминания записала Алефтина Николаевна Кузнецова (Овсянкина) 

Источник: Переселенцы поневоле: Сборник воспоминаний спецпереселенцев 1930-1940-х гг. Сургут и Сургутский район. - Курган: ООО «Полиграфический комбинат «Зауралье», 2014. С. 91-94

Фото семьи

Евдокимова (в замужестве Овсянкина) Анастасия Степановна. 1950-е гг.

Семья Евдокимовых. 1912 г.

Евдокимова Екатерина Матвеевна с детьми. 1930-е гг.