Я, Веркутис Владимир Дмитриевич, родился в 1945 году в поселке Нагорном Сургутского района, в семье репрессированных. Мой дед, Ланевский Владимир Осипович, и вся его семья в 1930 году была репрессирована. Это три сына. Старший – Андрей Владимирович, 1906 г. р., в годы Великой Отечественной войны воевал и пропал без вести, второй – Дмитрий Владимирович перед войной выехал на заработки в Кузбасс, работал на шахте в Прокопьевске, трагически погиб при обвале в забое. Младший – Николай до войны учился в Омском ветеринарном техникуме, был призван в ряды Красной Армии, воевал в разведке. Дочери: Анастасия Владимировна, 1908 г. р., Анна Владимировна, 1913 г. р., Прасковья Владимировна, после выхода замуж, переехала в пос. Покур, Маримьяна Владимировна, моя мать, 1917 г. р., проживала и похоронена в пос. Локосово. Их выслали из поселка Боровлянка Голышмановского района современной Тюменской области. У них отобрали все: землю, дом, постройки. Весь крестьянский инвентарь и все поголовье скота: лошадей, коров, овец, свиней, так как они отказались вступать в колхоз. Посадили всю семью на баржи и повезли по р. Обь на Север, выгружая по берегам реки, где был один лес. Ссыльные корчевали деревья, строили себе дома и в одну комнату набивалось по четыре семьи. Также они разрабатывали огороды, сажали картошку и овощи, чтобы выжить. В 1947 г. мой дед умер. Моя мать растила меня одна. Жили трудно. Потом, когда вышел закон «О реабилитации жертв политических репрессий», жить стало полегче. Получили право на льготы, в том числе и на землю, и на некоторые лекарства. Мать держала корову и несколько кур. Сено приходилось косить далеко, потому что мать работала на рыбучастке, а не в колхозе. Заставляли косить сено не только для своей коровы, а еще и на одну колхозную корову. Ездили на лодке за несколько километров. Каждый месяц мы должны были сдать несколько литров молока, яиц, творога. А осенью, когда резали теленка на мясо, то шкуру должны были сдать. А если не было своих яиц, то должны были купить и потом их сдать. Кто не сдавал, с тех высчитывали. Деляну для дров давали тоже далеко. А весной, когда в колхозе заканчивалось сено, уполномоченные ездили по дворам и забирали почти все оставшееся сено. А еще были большие налоги на все. Работникам рыбучастка брать рыбу было запрещено, могли посадить в каталажку.

Источник: 

По воспоминаниям Владимира Дмитриевича Веркутиса.// Переселенцы поневоле: Сборник воспоминаний спецпереселенцев 1930-1940-х гг. Сургут и Сургутский район. - Курган: ООО «Полиграфический комбинат «Зауралье», 2014. С. 126-127